Сапожный промысел или, как еще его называли в старину – чеботной, получил большое распространение в Чепецкой волости. В первую очередь, это объяснялось близостью кожевенных заводов соседнего Слободского уезда. В одной только Стуловской волости Слободского уезда в конце XIX – начале ХХ века располагалось свыше 40 кожевенных заводов, самыми крупными среди которых были заводы братьев Вахрушевых. Работа здесь давала определенную практику в обработке кожи и возможность закупать материал.

В конце XIX века сапожным промыслом в Чепецкой волости занималось 12 человек. Их годовой заработок составлял 300 рублей.

Чепецкие сапожники выделывали, главным образом, сапоги и башмаки. В то время, как в других местностях сапожники порой вообще не изготавливали новую обувь, а лишь ремонтировали старую, что объяснялось малым спросом на башмаки и сапоги со стороны местных жителей, носящих зимой валенки, а летом лапти. В Чепецкой же волости сапожники не только шили новую обувь на заказ, но еще и в большом количестве изготавливали ее на продажу.

Влияние городской моды в селе Усть-Чепца было сильным, сказывалась близость и тесные связи с городами Вятка и Слободской, и довольно большая мобильность местного населения, связанная с отхожими промыслами. Кроме того, здесь проживало немало людей, бывавших по торговым делам в крупных российских городах.

Чепецкий священник Александр Иванович Заворохин в 1884 г. написал заметку в газету «Вятские губернские ведомости», в которой сообщал, что жители Чепецкого прихода «одеваются очень чисто, даже щеголевато, в лаптях встречаются прихожане как редкость, мужчины носят сапоги, иногда с галошами, а женщины и девицы – башмаки».

Некоторые сапожники со временем превратили свои заведения в крупные сапожные мастерские. Так, житель деревни Логариха Чепецкой волости Яков Филиппович Шиляев в начале ХХ века владел мастерской, в которой трудилось 10 рабочих. Крупные партии готовой продукции он выгодно сбывал на базарах и ярмарках.

Особенно востребованной профессия сапожника стала в период Первой мировой войны. По исключительным обстоятельствам военного времени все индивидуальные сапожники и все предприятия кожевенного и сапожного производства Вятской губернии (свыше 3 000 человек) были мобилизованы для изготовления сапог для армии. Каждый из них должен был изготавливать не менее двух пар сапог в неделю, за которые военное ведомство выплачивало 7 – 8,50 рублей за пару в зависимости от качества.

В Чепецкой волости одним из первых к казенному заказу на шитье солдатских сапог был привлечен Дмитрий Ильич Злобин из деревни Утробино.

Однако его выполнению зачастую мешала нехватка материала. В одном только Вятском уезде силами мастеров еженедельно могло вырабатываться до 703 пар сапог. Но, большинство сапожников, не имея своих запасов кожи, план не выполняло.

Снабжение армии сапогами было настолько важной задачей, что мастера-сапожники могли рассчитывать на отсрочку от призыва на фронт.

Были востребованы сапожники и в советское время. В 1920-е годы в промысел пришла кооперация. В селе «Чепца» образовалась артель «Кожсапог». Однако дела ее шли неважно. Как сказано в документе, она «четыре года стояла с потушенными топками».

В конце 1920-х годов Вятпромсоюз решил объединять мелкие артели в крупные. К Чепецкой артели уговорили присоединиться Волковскую, Прокошевскую и Суднишиковскую, пообещав ссуду на машины и гарантированную обеспеченность сырьем. В результате в артели стало числиться около 450 человек. Она стала самой крупной артелью Вятской губернии.

Однако процесс промысловой кооперации, так же, как позднее кооперации сельскохозяйственной, проходил непросто. Сначала, окрыленные большими перспективами, артельщики взяли в аренду помещения бывшей спичфабрики «Чепца» и стали ремонтировать их. В верхнем этаже открыли 6 цехов по пошиву обуви, в нижнем стали оборудовать кожевенный завод. Но на этом положительные моменты от слияния закончились. Цеха стали простаивать.

По версии Вятпромсоюза, причины неудач артели «Кожсапог» крылись в неподходящих людях, возглавивших ее. Председателем правления был выбран некто Прокашев из села Волково, который к тому времени был лишен избирательных прав и судился за сокрытие растраты бывшего председателя. Еще в членах правления оказался Семаков – «крепкий середняк» и «любитель раздавить бутылочку», а также Галицкий – его друг по выпивке. Их вредная привычка вредила работе артели. Так, однажды, когда требовалось отгрузить товар на моторную лодку для отправки его в Вятку, то оба члена правления были не в состоянии это сделать.

Также руководители кустарной промышленностью считали, что артель «Кожсапог» стала «прибежищем лишенцев и кулаков». Причем, по их мнению, таких здесь принимали в первую очередь, а комсомольцам-беднякам отказывали. Например, вызвал недоумение факт приема в члены артели Скрябина - жителя деревни Скрябиха, имевшего два дома, и сына бывшего торговца Перевощикова, в то время, как было отказано в приеме комсомольцу Аристову. В артели работали и бывшие служители культа: Ляпунов – сын псаломщика из села Чепца, Герасимов - сын священника из с.Селезениха.

К существующим проблемам вскоре добавились и другие, такие, как нехватка сырья и несоблюдение договора, причем, обеими сторонами. Вятпромсоюз не выполнял своих обязательств по снабжению артели кожевенным сырьем, а артель не сдавала ему всю обувь, сшитую из этого сырья. Более того, сапоги первого и второго сорта артель списывала в брак и продавала членам артели по сниженным ценам. Затем кустари перепродавали эти сапоги частникам.

В артели работало около 100 подростков. Все они работали по 10 часов в день наравне со взрослыми. Но в уезде имелись артели, где в правилах внутреннего распорядка было установлено рабочее время от 10 до 16 часов. Таким образом получалось, что и при советской власти подростки работали столько же, сколько до революции на хозяев.

Культурная работа также была плохо поставлена. Газеты выписывались не артелью, а самими кустарями. Раз в неделю в Чепцу приезжала кинопередвижка, которая «показывала картины то без начала, то без конца».

Просницкий волостной исполнительный комитет и Чепецкий сельский совет совершенно не интересовались положением дел в артели. Все это вместе взятое привело артель «Кожсапог» к угрозе полного развала. Что и произошло.

В тридцатые годы все вернулось на круги своя. Небольшая чепецкая артель обслуживала интересы коммуны имени Ворошилова. Ее услугами пользовалось, как и раньше, жители села и округи.